Обитель эта, одна из старейших в Воронежской епархии, основана в 1620 году. Воронеж в то время был небольшим городом-крепостью, имевшим исключительно военное значение: находившийся на южной окраине Русского государства, он защищал наши земли от набегов крымских и ногайских татар и «всяких неприятельских воинских людей». В 1620 году к городу подошло многочисленное войско литовцев и черкасов (так называли в ту пору казачьи отряды, состоявшие на службе у Польско-Литовского государства). Воронежцам предстоял неравный бой: военное население города в то время едва превышало тысячу человек. Люди еще помнили пережитое тридцать лет назад, в 1590 году, опустошительное нашествие, когда город был разрушен, а жители вместе с воеводой перебиты. Предвидя и теперь такую же беду и возложив все упование на помощь Божию (своих сил было явно недостаточно, а помощь из других городов подойти не успела бы), воронежцы предприняли вылазку, имевшую необычайный успех: неприятель бежал и с тех пор набеги на город прекратились.
В избавлении от грозившей опасности горожане явно увидели милость Божию и небесное заступничество святых угодников, прежде всего святителя Московского Алексия, в день памяти которого произошло сражение. Чувство благодарности выразилось в желании построить в городе храм и посвятить его святому, который не раз спасал Русскую землю от ига иноплеменных. Тогда, как сообщает в своей «сказке» 1631 года игумен Феодосии (Протопопов), «всем городом и уездом всякие люди обещались воздвигнуть храм во имя Алексия Чудотворца и устроить монастырь, где миром изыщут».
Особенное усердие к осуществлению этого благого желания приложил игумен Кирилл, который двадцатью годами ранее основал на берегу реки Воронеж Успенский монастырь — первый в городе. Еще до описанных событий стало очевидно неудобство выбранного для обители места: разливавшаяся в половодье река постоянно подтопляла постройки. Поэтому игумен Феодосий в 1616 году «бил челом» Великому Государю Михаилу Федоровичу, испрашивая землю для переселения братии. Царским повелением монастырю было передано так называемое Старое Козарское городище, но землей этой монастырь тогда не воспользовался. Теперь же, в 1620 году, игумен Кирилл, испросив у своего племянника и преемника Феодосия участок земли, закрепленной за монастырем — Акатову поляну, незаселенную, заросшую вековыми деревьями возвышенность с покатым склоном к реке (потому, наверное, именовалась она Акатовой) — сам перешел на новое место с несколькими единодушными братьями, положив таким образом начало второй по времени воронежской обители.
Старинные документы сохранили для нашего благодарного поминовения имена первых насельников «новой пустыни Алексия, митрополита Московского» (так первоначально называлась новообразованная обитель): игумен Кирилл, «черный поп» (иеромонах) Иосиф, старцы-монахи Савватий, Феодосии, Авраамий, Никон и Лаврентий — всего семь человек.
На Акатовой поляне вскоре построили деревянную церковь, освященную во имя святителя Алексия, келью для игумена и несколько келий для старцев. Устроителем и главным благотворителем обители стал игумен Кирилл, «в церкви образа, и книги, и ризы, у церкви колокола и всякое монастырское строение были его, игумена Кирилла». Жизнь в обители строилась на началах пустынножительства, общежитие было введено позднее.
Преемником приснопоминаемого игумена Кирилла стал уже упомянутый выше его племянник игумен Феодосии, соединивший таким образом управление двумя монастырями (Успенским и Акатовым). Впоследствии Алексиево-Акатова пустынь имела своих настоятелей.
Со временем безлюдная Акатова поляна стала заселяться. Из «Писцовой книги» Воронежского уезда известно, что в 1646 году «под монастырем» уже была слободка из четырех дворов, впоследствии их число увеличилось и к 1676 году достигло сорока пяти. Обитель жила и строилась за счет доходов, получаемых от вотчин. К середине XVII века ей принадлежали Белозатонский юрт (ныне села Верхний и Нижний Мамон), деревня Рожка (ныне Отрожка), где были рыбные ловли, сенные покосы и леса, в которых водились лоси, бобры и куницы.
В 1674 году, когда монастырь вышел из состояния первоначальной бедности, в нем усердием игумена Иосифа была построена вместо обветшавшей деревянной каменная церковь — первое каменное здание в городе, с отдельно стоявшей шатровой колокольней. Колокольня эта сохранилась до наших дней; храм же, за свою историю не раз перестраивавшийся, был разобран в конце XIX века.
В 1700 году в связи с начавшимся на реке Воронеж строительством кораблей был упразднен Успенский монастырь, а Успенская церковь стала приходской при адмиралтействе. Тогда вся братия упраздненной обители по указу царя Петра I была переведена в Акатов монастырь, к которому отошли и все ее земельные угодья. При этом настоятелю теперь единственного в городе мужского монастыря был пожалован сан архимандрита, что повысило статус обители.
Первым архимандритом Алексиевского монастыря был Иосиф, которого сменил архимандрит Никанор, ранее управлявший Ново-Иерусалимским Воскресенским монастырем. С именем этого настоятеля, постриженника и ученика Патриарха Никона, связано появление в Алексиевском монастыре главной его святыни — иконы Божией Матери, именуемой «Троеручица», бывшей списком с чтимой иконы Ново-Иерусалимского монастыря. Икона эта, о чем свидетельствует описание ее в дореволюционных изданиях и подтверждает сохранившаяся цветная литография, была прекрасного строгого письма и хорошо сохранившейся. О бывших от чтимого образа исцелениях свидетельствовало множество серебряных подвесок с изображением частей тела, которые делали богомольцы в подражание преподобному Иоанну Дамаскину. Записей же о чудесных исцелениях в монастыре, к сожалению, не велось.
Об архимандрите Никаноре известно, что он пользовался особенным уважением Государя, который пожаловал ему митру, камни с которой впоследствии украшали ризу чудотворной иконы «Троеручица». 4 декабря 1703 года архимандрит Никанор предстоятельствовал при погребении святителя Митрофана.
После реформы 1764 года, в результате которой монастырские вотчины отходили в пользу казны и число монастырей резко сократилось, из двенадцати обителей Воронежской епархии только четыре получили казенный штатный оклад, и из них только Алексиевский монастырь был отнесен ко второму классу (Троицкий Елецкий, Богородицкий Задонский и Покровский Воронежский были отнесены к третьему классу). За монастырем оставалось озеро для рыбной ловли и восемь десятин земли. Содержание обитель получала по тем временам достаточное — 713 рублей 94 копейки серебром. По штату монастырю полагалось 17 человек, в действительности же численность братии изменялась: в XVIII веке обычно не превышала 10 человек, к концу же XIX века — достигала 30 (если считать и послушников — более 50).
О состоянии монастыря в XVIII веке некоторое представление дают архивные документы того времени. К 1766 году обитель имела каменный храм с колокольней, в ее ограде находились деревянные келии настоятеля и братии, трапезная, ледник, конюшня и колесный сарай, крытые соломой. Таким мог видеть Алексиевский монастырь святитель Тихон во время своего недолгого служения на Воронежской кафедре. Братии в монастыре, по ведомости на 1764 год, насчитывалось 11 человек. О ветхости же построек, нуждавшихся в поновлении, писал в 1780 году архимандрит Сампсон в «Донесении к Государыне Императрице Екатерине Алексеевне», испрашивая средств на строительство каменной ограды.
XIX век представляется во внешнем отношении временем благоприятным для монастыря. Обитель строилась и благоукрашалась. В 1804 году началось строительство нового двухэтажного храма вместо обветшавшего к тому времени старого. Строительство велось по проекту губернского архитектора И.И. Волкова и продолжалось восемь лет, Главной благотворительницей стала купеческая вдова Евдокия Васильевна Аникеева, пожертвовавшая на богоугодное дело 20 000 рублей ассигнациями. В 1812 году был освящен нижний храм во имя святителя Алексия, через семь лет — верхний, в честь Воскресения Христова.
На старинной гравюре мы можем видеть стоящие рядом два двухэтажных храма: с восточной стороны, ближе к реке, старый, построенный «без особого руководства архитектора» и потому весьма эклектический по стилю (если можно говорить о стиле здания, много раз надстраивавшегося и перестраивавшегося), и западнее от него — новый, в стиле классицизма, по форме напоминающий величественный корабль (ковчег спасения). В те годы в старом здании нижний храм был освящен во имя преподобных Антония и Феодосия Печерских (в 1835 году переосвящен во имя святителя Митрофана Воронежского), верхний — в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. В 1879 году старый храм был разобран, а двухъярусную шатровую колокольню сохранили как памятник старины. Колокола с нее были сняты, само же здание тогда стали использовать как водосвятную часовню.
Воронежские историки-краеведы, описывая убранство нового храма, отличавшегося особенным великолепием, перечисляя хранившиеся в нем святыни, неизменно останавливаются на двух чтимых иконах Божией Матери: «Троеручица» (о ней уже было сказано) и «Живоносный Источник». Икона эта появилась в монастыре в начале XIX века (возможно, и ранее), в 1820 году к ней была «устроена» серебряная позолоченная риза, в которую были помещены частицы мощей многих святых: Иоанна Предтечи, святой Анны — матери Пресвятой Богородицы, пророка Даниила, апостола Андрея Первозванного, апостола Тита и архидиакона Стефана, равноапостольного царя Константина, святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, Николая Мирликийского, Чудотворца, святителей Московских Петра, Алексия, Ионы и Филиппа, великомученика Георгия Победоносца, мучеников Иакова Персидского, Меркурия, Евстафия Плакиды, великомученицы Екатерины, преподобных Пимена Великого, Михаила Малеина и Иоанна Дамаскина (такой список приводится в «Описании Воронежского Алексиевского Акатова мужского второклассного монастыря», составленном ректором семинарии архимандритом Иларионом (Боголюбовым)). Живопись на иконе, как отмечал в 1909 году Н.И. Поликарпов («Воронежский Алексиевский Акатов монастырь и находящаяся в нем чудотворная икона Божией Матери, именуемая «Троеручица»), была «неясной и отчасти облупившейся».
В храме эти две чтимые иконы стояли за левым («Троеручица») и правым («Живоносный Источник») клиросами в резных позолоченных киотах, увенчанных коронами в память коронования Государя Императора Николая II.
Если Воскресенский храм с его чудотворными иконами был хорошо известен воронежцам и посещаем многими («Троеручицу» даже приносили в дома прихожан для служения пред нею молебнов — ради этого был изготовлен особый переносной киот), то о другой церкви, во имя преподобного Сергия Радонежского, духовного друга и сомолитвенника святителя Алексия, знали не все. Находилась она на первом этаже надвратной колокольни, построенной в 1879-1880 годах (частично из кирпича, оставшегося от разобранного старого храма). Здание колокольни примыкало к настоятельским покоям, и Сергиевская церковь служила крестовой (домовой) для Преосвященного настоятеля монастыря (следует сказать, что после учреждения в 1842 году Острогожского викариатства Алексиевским монастырем управляли викарные епископы Острогожские). Церковь была устроена усердием Преосвященного Иосифа (Соколова) в 1898-1899 годах, освящена же только в 1903 году при его преемнике епископе Владимире (Шимковиче), будущем исповеднике, митрополите Воронежском. На втором этаже колокольни помещалась зала для народных духовно-просветительских чтений.Сама же надвратная четырехъярусная колокольня считалась одной из красивейших в Воронеже. Высота ее со шпилем и крестом достигала 23 саженей (43 метров). Десять колоколов возвещали о начале праздничных богослужений. По воспоминаниям старейшей прихожанки Акатова монастыря А.В. Бруданиной, каждый час ударами в один из колоколов монастырский звонарь отбивал время, заменяя, тем самым, для окрестных жителей городские часы. Рассказ относится к 1920-м годам, но, возможно, этот обычай появился в монастыре раньше.
К Акатову монастырю была приписана часовня в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» на Староконной площади, где находился тогда толкучий рынок (на том месте теперь — Театр Оперы и Балета). Построена часовня была в 1893 году на средства горожан, преимущественно бедных торговцев, в память избавления города от холеры. Главными святынями этого маленького храма были иконы Божией Матери «Троеручица» (точная копия чудотворного образа Алексиевского монастыря) и Смоленской «Одигитрии» — обе в серебряных ризах, украшенных драгоценными камнями. Множество икон разного размера — пожертвования прихожан — размещались на стенах и аналоях часовни.
Ежедневно в одиннадцать часов и вечером здесь совершал богослужение один из иеромонахов Алексиевского монастыря с тремя иноками (вероятно, пономарями).
Известно, что с 1796 года настоятелями монастыря традиционно стали назначать ректоров Духовной семинарии, соединявших таким образом молитвенное делание и труды по благоустройству обители с учебными занятиями, нередко весьма плодотворно.
В 1832 году ректором семинарии архимандритом Иннокентием, по благословению Преосвященного Антония (Смирницкого), было написано «Житие святителя Митрофана Воронежского». Архимандритом Иларионом (Боголюбовым) составлено «Описание Воронежского Алексиевского Акатова мужского второклассного монастыря» (1859 год), наиболее полное для своего времени.
В то время, когда духовным центром Воронежской епархии и местом пребывания Правящего Архиерея становится Благовещенский Митрофанов монастырь, Алексиевским монастырем управляли Острогожские викарные епископы, деятельность которых способствовала делу духовного просвещения народа. Преосвященные настоятели состояли председателями Воронежского епархиального училищного совета и образованного в 1870 году Епархиального комитета Православного миссионерского общества.
Расцвету просветительской деятельности в стенах обители в конце XIX века во многом способствовали труды ее настоятеля епископа Владимира (Соколовского), имевшего большой миссионерский и педагогический опыт, приобретенный за годы служения в Японии, в окатоличенной Холмской епархии и в Америке. В годы его настоятельства (1891-1896) при монастыре действовала второклассная регентская церковно-приходская школа, готовившая учителей для церковных школ и регентов церковных хоров. Для народа проводились воскресные религиозно-нравственные чтения со световыми картинами, собиравшие каждый раз до двухсот-трехсот слушателей. Был создан прекрасный хор мальчиков, славившийся далеко за пределами Воронежа, причем обучал отроков сам Преосвященный Владимир.
Архив монастыря не сохранился. О летописи историки-краеведы не упоминают (да и была ли она?). И если бы мы имели эти документы, смогли бы они раскрыть для нас внутреннюю жизнь монастыря — сокровенную в своей сути?
Жизнь монахов сокровенна всегда. Определенные сведения, отдельные факты, дошедшие до нас, дают понять, что место это не было бесплодно. Известно, что с Алексиевской обителью связаны имена некоторых почитаемых ныне подвижников благочестия, носителей высокой духовности, ставших для современников и для нас, потомков, наставниками и молитвенниками.
Так, мы знаем, что здесь в течение десяти лет подвизался иеросхимонах Агапит (в те годы — иеромонах Аввакум), келейник святителя Тихона и собеседник его духовного друга схимонаха Митрофана. После кончины святителя он был вынужден на долгое время оставить Задонскую обитель, куда вернулся, умудренный долгими годами аскетических подвигов, только в 1817 году, став восстановителем старчества в Задонске, духовным наставником иноков и мирян.
Хотя никаких воспоминаний и письменных свидетельств об этих годах жизни отца Аввакума нет, но десять лет в жизни человека — период немалый, который не мог пройти бесследно как для самого подвижника, так и для духовно соприкасавшихся с ним братии Алексиевского монастыря.
Приблизительно в то же время, в 1790-е годы, в Акатовом монастыре пребывал другой келейник святителя Тихона — Иван Ефимов, его сотаинник в последние годы и «присный его доверенный», принявший после кончины святителя монашеский постриг с именем Тихон (с 1798 года иеромонах Тихон подвизался в Новоспасском монастыре в Москве). Впоследствии были изданы его воспоминания, ставшие одним из наиболее достоверных источников для составления жития Задонского чудотворца.
Известно также, что к числу алексиевской братии был первоначально причислен молодой дворянин Георгий Алексеевич Машурин, впоследствии затворник Задонский, подвижническая жизнь которого и многократно издававшиеся письма повлияли на многих ищущих спасения. Упоминание об этом находим в материалах к биографии Георгия Затворника, над которыми трудился летописец Задонского монастыря Геронтий (Кургановский), но сведений о пребывании Георгия Машурина в Алексиевском монастыре, хотя бы кратком, нет.
Зато доподлинно известно, что в этой воронежской обители начинал монашескую жизнь иеросхимонах Тихон, первый насельник и старец Тихоновского скита вблизи Задонска. В 1836 году, оставив военную службу, которую проходил тридцать два года, Михаил Кривской (это имя будущий старец носил в Крещении) поступил в Алексиевский монастырь, где через двенадцать лет был пострижен в мантию с именем Митрофан. В 1860 году его перевели в Задонский монастырь и оттуда, по собственному прошению и благословению настоятеля, он удалился на «лесное безмолвие» в новообразованный скит на берегу реки Проходни, где принял великую схиму. Иеросхимонах Тихон был известен строгой благочестивой жизнью, мудрыми советами и даром утешения, за что особенно почитался богомольцами.
Как видим даже из этих немногих сведений, духовная нива Акатова монастыря была плодоносна, благодатна.
Между тем приближался XX век, ставший временем испытания веры и верности. Первое время обитель продолжала жить размеренной жизнью городского монастыря: совершались уставные службы, братия трудилась на послушаниях, старцы молились, но жить спокойной жизнью оставалось считанные годы. Уже в 1918 году власти затребовали списки монастырских ценностей. В этом документе, подписанном иеромонахами Иннокентием, Серафимом и иеродиаконом Алексием (ризничим, благочинным и экономом монастыря), обращает на себя внимание примечание: «Опись представляем с присовокуплением, что изделия эти суть священные предметы, необходимые для удовлетворения религиозных потребностей народа при совершении богослужений, и поэтому должны оставаться неприкосновенными… К этим сосудам миряне не могут и не должны прикасаться, чтобы не причинить поругания святыням и не возмутить и не оскорбить религиозных чувств народа». Отдавая кесарю кесарево, эти монахи не отдавали ему Божие. Рискуя своим благополучием, а возможно, и жизнью, они сделали, что могли, сказали свое слово, и не их вина, что слово это не было услышано.
В 1920-е годы Алексиево-Акатов монастырь, ранее тихий и малоизвестный, становится центром духовной жизни Воронежа и местом пребывания Правящего Архиерея, когда после мученической кончины архиепископа Тихона (Никанорова) и уклонения в обновленчество его преемника архиепископа Тихона (Василевского) Воронежскую епархию в 1923 году возглавил Преосвященный Владимир (Шимкович), который с 1900 года в сане викарного епископа Острогожского управлял Алексиевским монастырем. В те годы он много потрудился для благоустройства обители и духовного просвещения в епархии, теперь же Владыке предстоял подвиг исповедничества, стояния за чистоту Православия, перенесения притеснений от богоборческой власти и скорбей от нестроений внутрицерковных.
Воспоминания современников раскрывают перед нами духовный облик этого достойнейшего служителя Божия: «Своим тихим, ласковым светом, своей необыкновенной, проникновенной теплотой он согревал всех приходящих к нему». В 1923 году Преосвященный Владимир по просьбе духовенства и народа Святейшим Патриархом Тихоном был назначен на Воронежскую кафедру. То, насколько важно было это назначение для епархии, дает почувствовать обращенное к Владыке письмо отца Митрофана (Поликарпова) (впоследствии епископа Бутурлиновского): «Ваше дорогое для меня имя золотыми буквами будет записано на скрижалях Воронежской епархии и всей Русской Церкви как имя восстановителя Православной Церкви и православной иерархии в этой епархии».
В 1925 году архиепископ Воронежский и Задонский Владимир был возведен в сан митрополита Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Крутицким Петром (Полянским). А через год, в канун Рождества, смиренный старец-архипастырь отошел ко Господу и был похоронен в крипте монастырского храма. Похороны Владыки, собравшие множество народа, стали ярким свидетельством той любви и почтения, которые питали воронежцы к своему духовному отцу, а тарелочный сбор на погребение по причине бедности почившего сделал явной его монашескую нестяжательность. Впоследствии в те недолгие годы, которые оставались до закрытия монастыря, все панихиды служились над могилой Владыки. Зарубежной Церковью митрополит Владимир (Шимкович) канонизирован как исповедник.
Преемником его на Воронежской кафедре стал архиепископ Петр (Зверев). Время служения архипастыря стало яркой страницей в истории города и монастыря, в котором Владыка часто служил и проповедовал и вблизи которого жил. Архиерейские службы, совершаемые по афонскому чину, были продолжительными, но народ этим не тяготился. Архиепископ Петр любил безыскусное народное пение, считая, что петь должны все молящиеся. Управлял народным хором («капеллой», как в шутку его называли) талантливый и неутомимый регент архимандрит Игнатий (Бирюков), в прошлом — настоятель Валуйского монастыря, закрытого в 1924 году.
Настоятелем Алексиево-Акатова монастыря владыкой Петром был поставлен с возведением в сан архимандрита отец Иннокентий (Беда), его келейник и сотаинник.
Духовное влияние владыки Петра проявилось особенно в том, что при нем многие священнослужители, перешедшие в обновленчество по малодушию или недостаточной осведомленности в церковной жизни, возвращались в лоно Православия. Известно, что наиболее ревностными в стоянии за веру были прихожане церкви в честь Сошествия Святого Духа на Терновой поляне, преимущественно рабочие (в этой церкви, закрытой в 1932 году и снесенной в послевоенные годы, часто служил Владыка). Можно предположить, что не менее активны в противостоянии богоборцам и раскольникам-обновленцам были братии и прихожане Алексиево-Акатова монастыря.
В самом начале Рождественского поста 1926 года архиепископа Петра арестовали, вскоре та же участь постигла и отца Иннокентия. Арест и ссылку им обоим предсказала блаженная старица Феоктиста. Священномученик Петр и преподобномученик Иннокентий были сосланы в Соловецкий лагерь, где вскоре, представ пред Господом, сопричислились сонму новомучеников Церкви Русской.
В 1930 году было открыто следственное дело против воронежского духовенства, сохранившего верность Православию, не склонившегося на компромиссы с безбожной властью. Центром противостояния богоборцам был Алексиево-Акатов монастырь (Митрофановский монастырь фактически перестал действовать в начале 1920-х годов, в Благовещенском соборе служили обновленческие «иерархи»).
Чашу страданий за Христа восприял тогда последний настоятель Алексиевского монастыря архимандрит Тихон (Кречков), в свое время в сане иеромонаха, будучи благочинным, потом казначеем, много потрудившийся для благоустройства храмов обители (на многих иконах можно было видеть надпись «Сооружена иждивением иеромонаха Тихона»).
Сохранившийся протокол его допроса — неоспоримое свидетельство твердости в вере и глубокой, непоказной мудрости. Архимандрит Тихон был расстрелян в окрестностях города 2 августа 1930 года вместе с девятью Воронежскими новомучениками и исповедниками, священниками, монахами и мирянами.
Поэтому же делу проходил архимандрит Игнатий (Бирюков), объявленный «фактическим руководителем монашества Центральной Черноземной области» и за якобы проводимую антисоветскую агитацию приговоренный к ссылке в Северный край. Из ссылки преподобноисповедник Игнатий не вернулся.
Верные служители Божий в 2000 году Архиерейским Собором Русской Православной Церкви были причислены к лику святых.
Закрытие обители приближалось. Еще в начале 1930 года городские власти запретили колокольный звон, будто бы беспокоивший окрестных жителей. Часть зданий, принадлежавших монастырю, еще ранее была отобрана, например, настоятельский корпус, соединявшийся коротким переходом с двухэтажным храмом (вероятно, этим объясняется то обстоятельство, что владыка Петр и архимандрит Иннокентий снимали жилье за оградой монастыря).
Приписанная к монастырю Одигитриевская часовня, якобы затруднявшая движение на торговой площади, была снесена в 1925 году. Зная о любви к ней прихожан (снаружи часовни были даже повешены колокола) и о том, что в 1923 году здесь служил епископ Бутурлиновский Митрофан (Поликарпов), противник обновленцев, видно, что истинная причина разрушения часовни была иной.
Об участи, постигшей последних насельников монастыря, сведений нет. Уводили их преимущественно ночью. Рассказывали, что и блаженная Феоктиста, вероятно, предвидя предстоящие им страдания, приходила тогда в монастырь проводить их. К лету 1931 года монахов на Акатовой поляне уже не осталось.
Церковь была отдана под жилье рабочим паровозно-ремонтного завода имени Дзержинского. Старинную шатровую колокольню приспособили под сарай, пристроив к ней деревянный навес. В 1930-е годы пытались взорвать надвратную колокольню. При этом были разрушены верхние ярусы и повреждены близстоящие дома, что удержало богоборцев от повторения взрыва.
Имущество монастыря, не изъятое ранее, было расхищено. После закрытия большая часть икон оказалась в запасниках Воронежского музея изобразительных искусств, и, не вывезенные во время войны, они были сожжены во дворе музея в период немецкой оккупации города. Судьба чудотворных икон «Троеручица» и «Живоносный Источник» остается неизвестной.
Осквернено и сровнено с землей кладбище, на котором были похоронены многие настоятели монастыря и братия, а также благотворители обители, представители некогда известных в городе дворянских и купеческих фамилий.
Возвращаясь после освобождения Воронежа в 1943 году в разрушенный город, люди селились в уцелевших зданиях обители. В последующие годы по мере восстановления города и строительства нового жилья монастырская территория снова опустела. Только в бывшем настоятельском корпусе, соединявшемся с полуразрушенной надвратной колокольней, в 1960-е годы размещались художественные мастерские. На стенах давно опустевшего храма упражнялись скалолазы. Святое место, где стояла некогда обитель святителя Алексия, за несколько десятилетий богоотступничества превратилась в заросший бурьяном и заваленный строительным мусором пустырь, над которым возвышалась шатровая колокольня, взятая под охрану, как памятник старины.
С 1970-х годов комплекс зданий Алексиево-Акатова монастыря находился в ведении краеведческого музея. Только здания — сам же монастырь в его сокровенной сущности, как сообщество людей, соединенных духовными узами, с его трехвековой историей всегда оставался в руках Божиих.
В 1989 году святое место с полуразрушенным храмом и остатками немногих сохранившихся монастырских строений было передано Воронежской епархии, и в марте того же года начались восстановительные работы.
В одном из своих интервью митрополит Мефодий, управлявший в те годы (1982-2003) Воронежской епархией, вспоминал: «Никто, в том числе и я, не думал, что из того хаоса, который был здесь, можно будет когда-нибудь устроить это благолепие, что здесь, в монашеской общине, будет вновь возноситься молитва ко Господу и Преблагословенной Деве Марии».
Возрождался не только памятник истории и архитектуры — возрождалась святыня, поруганная и на долгие год забытая, не только историческая память, как достояние ума, но и сердечная обращенность ко Господу, пробудившаяся тогда во многих наших современниках.
В июле 1990 года было получено благословение Святейшего Патриарха Алексия II на открытие в Воронеже женского монастыря, которому были отданы немногие уцелевшие здания старинной обители на Акатовой поляне. И как четыреста лет назад пришли на это безлюдное место семь иноков и положили здесь начало монашеской жизни, так и три десятилетия назад пришли на это место слабые женщины: шесть монахинь, три инокини, шесть послушниц — и восстановилась прерванная связь земли и Неба.
В день празднования Казанской иконы Божией Матери, 4 ноября 1990 года, митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий освятил верхний храм во имя святителя Алексия (прежде до закрытия монастыря, посвященный Воскресению Христову) и совершил в нем первую Божественную Литургию. Этот стал днем возрождения обители. Через год начались службы в нижнем храме, освященном в честь Владимирской иконы Божией Матери.
По благословению митрополита Воронежского и Лискинского Сергия в последние годы были восстановлены все принадлежавшие монастырю храмы и здания, уцелевшие в годы богоборчества. На старинную шатровую колокольню, безмолвствовавшую целое столетие, вновь подняли колокола. Заново построены келии на месте снесенных казначейского, братского и настоятельского корпусов.
В 2015 году восстановлена церковь во имя преподобного Сергия Радонежского в здании бывшей надвратной колокольни. Так как восстановить разрушенные в 1930-е годы верхние ярусы не представляется возможным, здание завершено пятью главками с крестами — такой вид имело оно еще до возобновления храма, когда служило гостиницей для духовенства монастыря и паломников, издали привлекая внимание всех приближающихся к святой обители.
В 1999 году Алексиевскому монастырю была передана Введенская церковь, одна из красивейших в городе (до закрытия — приходская), в которой священнослужители монастыря совершают для мирян Таинства Крещения и Венчания и отпевают усопших.
Построены часовни: водосвятная (в 1992 году), во имя новомучеников Алексиево-Акатова монастыря (в 2007 году) и в честь иконы Пресвятой Богородицы «Утоли моя печали» (в 2010 году), как известно, особенно почитавшаяся священномучеником Петром (в день Ее празднования он и преставился в 1929 году).
Созидание видимых храмов предстает взору каждого входящего в монастырские врата. О созидании душевных храмов ведает Господь.
4 января 1992 года в обители был совершен первый постриг десяти сестер, в числе которых была монахиня Варвара (Сажнева). В апреле того же года она стала настоятельницей, а через год была возведена в сан игумении. Ныне под ее духовным водительством служат Господу более пятидесяти сестер. Различны их характеры, возраст и судьбы, но объединяют — любовь ко Господу и желание спасения.
И ныне очевидна Небесная милость к этому месту, избранному некогда благоверными воронежцами для своих молитвенных трудов, для прославления имени Божия, неотъемлем от него Покров Пресвятой Богородицы, явственна помощь святых угодников, здесь подвизавшихся.
В 1991 году из Покровского кафедрального собора города Воронежа в монастырь была принесена икона Божией Матери «Живоносный Источник», в память утраченной святыни. 7 сентября 1992 года, накануне праздника Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, образ начал мироточить, и с тех пор это чудо повторялось многократно.
Почитаются в обители старинные иконы: «В скорбях и печалях Утешение», «Скоропослушница», Иверская икона Божией Матери, образ Пресвятой Богородицы «Утоли моя печали». У каждой иконы своя судьба, часто нелегкая, как, например, у иконы «Утоли моя печали», претерпевшей, очевидно, в свое время надругательства: фон был испещрен ранами от ножа. В храмах монастыря много икон с частицами мощей как старинных (например, образ великомученика Пантелеймона афонского письма XIX века, тоже не раз мироточивший), так и новонаписанных. Наиболее древние — апостола Андрея Первозванного и преподобного Онуфрия Великого (XVII век), праведного отрока Артемия Веркольского (XVIII век).
В особых ковчегах хранятся частицы мощей более 80 святых.
В 1993 году в ограду монастырского кладбища, которое в годы гонений сровняли с землей, были перенесены останки архиереев, управлявших Воронежской епархией в XVIII-XX веках. Ранее погребенные в Митрофановском монастыре, они были обретены при строительных работах на месте снесенного Благовещенского собора и по благословению митрополита Иосифа (Орехова) перенесены на городское Коминтерновское кладбище. По рассказу очевидцев, это произошло благодаря заступничеству ныне прославленного святителя Антония (Смирницкого), чудесным образом явившегося рабочему и преградившего путь экскаватору, ковш которого уже готов был вонзиться в усыпальницу.
Имена Воронежских архипастырей начертаны на надгробной плите: митрополит Пахомий (Шпаковский), архиепископ Арсений (Москвин), архиепископ Серафим (Аретинский), архиепископ Вениамин (Смирнов), архиепископ Анастасий (Добрадин). В этой же могиле покоятся мощи священномученика Тихона (Никанорова).
На Коминтерновском кладбище в том же 1960 году были перезахоронены и мощи Воронежского святителя Антония, которые доныне не обретены, имя же архиепископа Антония высечено на плите условно, ради молитвенного поминовения святителя.(еще задолго до его церковного прославления). У чтимых могил по понедельникам служат панихиды, священномученику Тихону поют величания.
16 сентября 2009 года на монастырское кладбище были перенесены честные останки блаженной старицы Феоктисты, Воронежской праведницы и чудотворицы, о благодатной помощи которой имеется множество свидетельств.
Перенесение в монастырь останков блаженной Феоктисты, ставшей утешением и духовной поддержкой для сестер обители и важным событием для всего города, совпало с пребыванием в верхнем Алексиевском храме мощей священномученика Петра (Зверева), переданных Воронежу Соловецким монастырем по благословению Святейшего Патриарха Кирилла. Встреча любимого архипастыря происходила 9 августа 2009 года в Алексиевской обители. Так Промыслом Божиим еще раз на земле встретились верные служители Господни, при жизни бывшие в духовной близости.
В ноябре 1998 года монастырь посетил Святейший Патриарх Алексий II, а через тринадцать лет, 18 сентября 2011 года, обитель встречала Святейшего Патриарха Кирилла. Память о встрече с нашими первоиерархами надолго осталась в сердцах насельниц, а переданные ими в дар монастырю иконы святителя Алексия и Собора святителей Московских неизменно полагаются на аналой в день празднования этих святых.
Четыреста лет прошло со времени основания на Акатовой поляне Алексиевского мужского монастыря, тридцать лет — с тех пор, как на этом месте, освященном трудами и молитвами здесь подвизавшейся братии, страданиями и кровью новомучеников, родилась женская обитель. Между ними — 60 лет забвения (1930 год — закрытие обители, 1990 год — возрождение).
Казалось бы, прервана монашеская традиция, утрачена преемственность, в мир иной отошли наставники и многое изменилось в жизни, нас окружающей. Но есть нечто неизменное, неуносимое быстротекущим временем. Не пресекаются духовные связи поколений и та все содержащая связь, которая соединяет человека, подверженного изменению, с вечным и неизменным Богом.
(8997)