Сказка о китайской стене

Положение в приходе становилось все напряженнее. Приближались перевыборы церковного совета, и в первый раз за все время существования Нового собора некого было выбрать председателем.

Прежний председатель Василий Ефремович категорически отказывался, а другие, с кем бы ни зашел разговор, и руками и ногами отмахивались, чуть только дело доходило до их кандидатуры.

И духовенство, и наиболее активные верующие по несколько раз говорили со всяким мало-мальски подходящим человеком, начиная с авторитетных, влиятельных членов церковного совета, много лет занимавших такое положение, и кончая малоизвестными старичками, никогда не подававшими голоса на собраниях. И везде встречали один ответ: «Не могу». Пришлось созывать собрание не наметив кандидатур, в надежде на того, «кого Бог пошлет», и эта фраза сейчас имела особенно глубокий смысл.

 

Народу на собрание пришло много, и все чувствовали себя тревожно. Все, даже наименее интересующиеся церковными делами, знали, что никто не решается работать председателем, и понимали, что может грозить собору, если председатель так и не найдется.

 

— А может, еще поработаете, Василий Ефремович? — неуверенно спросили из толпы.

Услышав обращенные к нему слова, он энергично замотал головой. «Нет, не могу, сил больше не хватает. Как пойдешь туда, — он выразительным кивком показал направление, — так хотите верьте, хотите нет, не только рубашка, а и пиджак трясется». Уговаривавшие примолкли. Кого же просить? Со всеми говорили, и все отказываются.

 

Отец Сергий Самуилов

Отец Сергий сделал шаг к краю амвона и знаком попросил у председателя слова. Худощавый, с запавшими щеками, он за последние дни, кажется, даже за последние часы, похудел еще больше. Глубокое сдерживаемое волнение прорывалось в блеске глаз, в вибрациях голоса и, как всегда во время его поучений, передавалось слушателям, вызывая встречную реакцию взволнованного внимания.

 

— Я только немного задержу вас, братие христиане, — начал он. — Только расскажу одну китайскую сказку. Это было очень давно. На Китай тогда со всех сторон нападали враги, разоряли страну; и вот жители решили построить стену, которая защищала бы их от нападений. Приготовили материалы, нашли искусных архитекторов, но, прежде чем строить, решили узнать у мудрецов, что нужно для того, чтобы стена стояла крепко, вечно и никакой неприятель не мог бы разрушить ее. Спрашивали множество мудрецов, и никто не дал настоящего ответа.

 

Наконец явился один старец и сказал: для того, чтобы стена стояла вечно, нужно в ее основание живым замуровать человека. Да не какого-нибудь старика или больного, которому, может быть, и жизнь-то надоела, а здорового, полного сил юношу. И этот юноша должен быть единственным сыном матери-вдовы, т. е. чтобы мать в нем теряла все и не имела надежды на то, что, хотя этот сын и умрет, зато у нее другой есть или будет. И чтобы юноша пошел на мучительную смерть добровольно, и мать чтобы отдала его добровольно.

 

Как будто шорох пробежал по народу. Все впились глазами в оратора, настороженно слушая «сказку».

 

— Долго искали такого юношу, — продолжал отец Сергий, — наконец нашли. Назначили день, собрался народ, пришли и старый мудрец, и юноша, и мать его, и их друзья. Юноша простился с матерью, вошел в углубление, устроенное в основании стены, и каменщики начали закладывать отверстие. А мать тут же рядом стоит, он с ней разговаривает, пока можно. И вот осталось положить последний камень…

 

Голос отца Сергия зазвенел. Народ почти не дышал, точно он рассказывал не сказку, а что-то имеющее непосредственное отношение к ним всем, к настоящему моменту.

 

— …Осталось положить последний камень. И вдруг старец остановил каменщиков и приказал: «Освободите юношу!» А народу сказал: «До тех пор, пока в стране будут находиться люди, готовые ради блага других жертвовать собой и своими близкими, до тех пор будет стоять стена».

 

Отец Сергий чуть помедлил и добавил: «Так и наш собор будет стоять до тех пор, пока найдутся люди, которые не пожалеют себя за него. Больше я вам ничего не скажу, братие христиане».

 

Еще несколько минут молчания. Потом Михаил Васильевич спросил: «Ну как, православные христиане, кого же будем выбирать? Прошу называть имена».

 

— Медведева! — раздалось чье-то, будто несмелое, предложение. — Афанасия Матвеевича! — А и правда, Афанасия Матвеевича! А! Как это об нем до сих пор не подумали? Старик хороший, честный, верующий. Тихий очень, потому его и не все знают, потому о нем и забыли…

 

Сестры Самуиловы: Наталья и София

— Афанасий Матвеевич, прошу, войдите на амвон, покажитесь народу, — попросил председатель.

 

Афанасий Матвеевич, невысокий чернобородый старик, вышел на амвон. Он стоял, как человек, неожиданно услышавший свой смертный приговор, в глазах застыло сознание неотвратимости обрушившегося на него несчастья. И все-таки когда его спросили, он тихо прошептал белыми, как и его лицо, губами:

— Согласен!

 

Он понимал, на что шел, и так все и случилось. Проработав всего несколько месяцев, он был взят, и о его дальнейшей судьбе ничего неизвестно. Но пример мужества уже был показан.

По книге «Отцовский крест»

Софья и Наталья Самуиловы

«Литературное приложение» №6, 2014 г.

Из книги «Монастырский благовестник. Том 4».

(59)

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *